Магдалина в первую секунду опешила. Затем ей захотелось вскочить, опрокинув пышным турнюром стул, поставить зарвавшегося доктора на место или гневной тирадой или даже пощечиной. А затем собрать чемоданы, сесть на первый же попавшийся дирижабль и помахать Мемфису ладонью из иллюминатора. Безусловно, доверие к Козловскому в тот же миг испарилось, как испаряется пролитая вода под здешним безжалостным солнцем.
– Доктор Сулейман Агдан живет в Мемфисе, – продолжил бархатистым голосом Козловский. – Он – наш единственный специалист в области лоботомии разных типов доступа. Я могу попросить его проконсультировать вас. Так как давно, милая, вы видите галлюцинации?..
Магдалина ответила холодным тоном, дескать, ей несколько раз действительно что-то привиделось. Галлюцинации это были или нет – она не врач, сказать точно не может. В общем, ничего серьезного. Тому причиной, наверное, смена климата и изматывающая жара, к которой она совершенно не привыкла.
– Согласен, милая, – снова кивнул Козловский, чуть улыбаясь. – Во всем виновата жара и еще, быть может, ваше воображение. Но если вы вдруг всерьез озаботитесь вопросом…
Магдалина заверила Козловского, что вряд ли она побеспокоит его снова. Тогда доктор посоветовал чаще гулять на воздухе и не упускать возможности бывать на балах, которые хоть и редко, но все же проходят в городе.
А потом она услышала, что доктор разговаривает о ней с дядей. Магдалине было стыдно подслушивать, поэтому она поспешила удалиться в другое крыло особняка, но несколько фраз, словно по своей воле, догнали ее.
Козловский сказал: «последствие пережитого горя», затем – «в лечении пока нет необходимости, но обещаю присматривать за ее состоянием», и еще – «поскорее отдать замуж».
Но видения ведь никуда не исчезли…
Магдалина толкнула дверь под вывеской с надписью «Роза ветров», зазвенели китайские колокольчики, подвешенные к медному полумесяцу. В лавке пахло свежим кофе; остатки ночной прохлады притаились между прилавками, опоясывающими зал по периметру.
Хозяин лавки неторопливо вытащил из кармана жилетки очки, нацепил их на украшенный выпуклой родинкой нос и поднял взгляд на посетительницу.
– Приветствую, мадемуазель, – сказал он, выходя навстречу. – Осмелюсь заметить, что вы – ранняя пташка. Я рад вас видеть. Чем могу служить на сей раз?
Ранняя пташка? Нет. Обычно – нет.
Минувшей ночью она плохо спала, вертелась с боку на бок, часто и много пила воду, то открывала, то закрывала окно спальни, которое выходило в сад. Магдалина не могла дождаться, когда над Нилом забрезжат первые, зеленоватые лучи солнца… О, то был действительно волшебный час. С Мемфиса сползла серая сумеречная вуаль, являя взору яркие цвета. Город казался свежим, наполненным жизнью, приветливым, чистым.
И она не смогла усидеть, когда в доме зазвучали тихие, деликатные шаги слуг. Выскользнула за ворота задолго до утренней трапезы, по-мальчишески запрыгнула на ступеньку проезжающего мимо омнибуса…
– Я хочу купить подарок, – сказала Магдалина, затем невольно улыбнулась, зарделась и договорила, глядя в сторону: – Одному молодому и достойному человеку.
– Что же сможет заинтересовать вашего рыцаря? – Лавочник подошел к ближайшему прилавку, Магдалина последовала за ним. Под стеклом тускло блестело разложенное на бархате старинное оружие – охотничьи ножи, кинжалы, стилеты, тесаки. На отреставрированных лезвиях виднелись следы вмятин и зазубрин, а звериные головы, черепа или цветы, украшавшие навершия рукоятей, были потерты или темны от патины. – У меня есть клинки, относящиеся к периоду начала Нового Царства. Любому мужчине будет приятно получить такую вещь в подарок…
Но Магдалина помотала головой:
– Нет-нет. Мне бы хотелось подарить нечто совершенно другое. Нечто мирное. Но… – протянула она, – что-нибудь, в чем сохранилась бы магия.
Лавочник поправил очки и перешел к следующему прилавку.
– Таких вещиц, к сожалению, осталось совсем немного, – проговорил он, отодвигая крышку. – Вот, полюбуйтесь…
Магдалина склонилась над прилавком.
Африканские деревянные бусы, грубо вытесанные из известняка скифские статуэтки, амулеты североамериканских индейцев, медные скарабеи и анки, изготовленные во времена Старого Царства.
Все это Магдалина уже видела. В прошлый раз она искала для себя вещь, которая бы напоминала о севере, об отце и о лиловых звездах в морозном небе над Пулковской обсерваторией. И тогда она выбрала шар из венецианского стекла, в который был заключен заснеженный город, похожий на Петербург. Над миниатюрными черепичными крышами домов, над шпилями часовен колыхалось северное сияние. Настоящее северное сияние, заключенное в зачарованную сферу…
Часть из предметов, выставленных на продажу, содержала в себе искорки того, что ученые называли «особой энергией»: остатков волшебства, которым был наполнен мир в древности. Часть же была фальшивками и новоделом, но хозяин вряд ли об этом догадывался. Магдалина сама не понимала, как ей удается определить, какие товары несут в себе «особую энергию», а какие – нет.
Но она не только ощущала древнюю силу. Еще она могла почувствовать, что вот этот индейский чокер надевали на девушек, которым предстояло лечь на жертвенный алтарь, и дарить такое пресытившееся болью украшение любимому – значит навлечь на него уйму страданий. А вот скифская каменная толстуха – от нее исходили эманации материнского покровительства; заключенная в идоле сила может облегчить роды и уберечь молоко в груди от преждевременного исчезновения. Мужчине от такого подарка проку никакого. Разве что кому-нибудь передарить.
Магдалина прикоснулась кончиками пальцев к бронзовой фигурке леопарда, лежащей в окружении лишенных магии амулетов из старых перьев. Тут же вспомнилось, как она сама вышагивала по набережной – грациозная, стремительная, уверенная. Упиваясь утренним солнцем и пахнущим весной воздухом. Словно юный леопард.
И фигурка липла к пальцам, точно железо к магниту. То, что дремало в бронзовом звере, было и покорным, и неукротимым; и ласковым, и яростным в одночасье.
– А откуда это изделие? – спросила Магдалина, уже понимая, что сделала выбор.
– Из Мезоамерики, мадемуазель, – ответил тот, приподняв очки. – Жрецы племени майя использовали его для прорицаний.
– Прорицания? – переспросила Магдалина. – Что ж, может пригодиться. Пожалуй, я куплю леопарда, – она раскрыла ридикюль. – Во сколько он мне обойдется?
– Дюжина чеканов, – ответил лавочник, вынимая из-под прилавка деревянный футляр.
К обеду ожидание вовсе измучило ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
